Сьенфуэгос - Страница 41


К оглавлению

41

Иногда по ночам его обуревало желание запереть изнутри массивную дубовую дверь и выбросить ключ в сад, чтобы избежать безумного искушения пройти по темным коридорам и комнатам, проникнуть в прохладную спальню и вновь погрузить лицо меж бедер, скрывающих единственный знакомый ему рай. В те месяцы виконт де Тегисе как никогда прежде показал себя закаленным человеком, стойко дожидаясь того дня, когда его пригласят вернуться в супружескую спальню.

Если у кого и были причины уповать на то, чтобы экспедиция по открытию Нового Света окончилась сокрушительным провалом и ни один ее участник не вернулся домой, так это у всемогущего капитана Леона де Луны, владетельца «Ла Касоны», хозяина половины острова Гомера и родственника короля Фердинанда по материнской линии.

А если кто и молился денно и нощно, чтобы эта безумная экспедиция достигла успеха или хотя бы все ее участники вернулись домой целыми и невредимыми, так это его супруга Ингрид, которая начала регулярно посещать церковь, где бедный дон Гаспар из Туделы прилагал все усилия, чтобы, насколько это возможно, хотя бы частично загладить свою вину, проклиная себя за непростительную слепоту, приведшую к его собственной опале и бесчестию молодой прихожанки.

Однажды в солнечное апрельское утро команда прибывшей из Малаги каракки принесла известие, что два из трех кораблей эскадры Колумба вернулись в Кадис, где моряки рассказали об открытых ими новых прекрасных землях и о том, что теперь не подлежит никакому сомнению — Земля действительно круглая, а Гомера и Иерро — вовсе не край света.

Впервые с того дня, как ее возлюбленный покинул остров, виконтесса вернулась к лесной лагуне, разлеглась на траве в том самом месте, где они дарили друг другу минуты счастья, и долго говорила с ним, как делала почти каждый день, словно их не разделяли огромный океан и языковой барьер. Сейчас она просила у него совета, что теперь делать. Немка всегда считала Сьенфуэгоса своим защитником, несмотря на то, что была значительно его старше, сильнее и опытнее. Но, в конце концов, она была влюбленной женщиной, а он всегда будет ее мужчиной.

Вернувшись домой, она отыскала мужа в выходящей на море башне и без каких-либо предисловий заявила:

— Я уезжаю.

Капитан Леон де Луна, сидящий у камина с двумя огромными догами, примостившимися у его ног, отложил книгу и, жестом пригласив жену сесть, совершенно спокойно спросил:

— Куда?

— В Севилью.

— Если ты уедешь, я отправлюсь за тобой. Так мне гораздо проще найти этого ублюдка, а как только я его обнаружу, то убью, — он пристально посмотрел на жену. — Ты ведь знаешь, что я это сделаю, правда?

— Да. Знаю, что попытаешься, но я все равно должна уехать.

— И не думай, что я с этим соглашусь, — твердо ответил капитан. — Я никогда не представлял, что буду так мучиться, и даже готов выждать время, пока у тебя не пройдет эта одержимость, но честь не позволит мне разрешить тебе с ним воссоединиться. Клянусь, ни один из вас не доживет до встречи.

— Я не хотела доставить тебе страдания, — мягко ответила Ингрид. — Ты достойный человек и щедрый муж, но есть вещи, с которыми невозможно бороться, и это тот самый случай.

— Ты его забудешь.

— Вряд ли. Я и сама бы этого хотела, но сомневаюсь в этом.

— Я постоянно задаю себе вопрос, что ты в нем нашла такого, чем он тебя обольстил — ведь он же почти животное.

— Ты ошибаешься. Он — самое нежное создание на свете, только тебе этого не понять. — Виконтесса медленно поднялась и направилась к выходу. — Я лишь просто хотела поставить тебя в известность, чтобы ты не чувствовал себя опять обманутым: я сделаю всё, что в моих силах, чтобы снова быть с ним.

На мгновение капитану Леону де Луне, виконту де Тегисе, захотелось отдать собакам сухую команду, и те без колебаний растерзали бы его жену на куски, но в конце концов он лишь молча наблюдал, как жена вышла из комнаты, закрыв за собой дверь. Он много лет сожалел о том, что не поддался первому порыву, избавив себя тем самым от многих страданий.

Два дня спустя, когда немка сидела под старым деревом неподалеку от «Ла Касоны», погруженная, как обычно, в чтение одной из тех книг, что превратились в молчаливых свидетелей ее желания вновь встретиться с любимым, из леса вышел одетый как моряк худой человек в старой выцветшей шляпе и направился прямо к виконтессе.

— Виконтесса де Тегисе?

Она молча кивнула.

— Меня зовут Трагасете, Доминго де Трагасете, я офицер с «Буэнавентуры», — представился он, сняв шляпу. — Я принес вам письмо от дона Луиса де Торреса.

— Не знаю никакого Луиса де Торреса, — ответила Ингрид Грасс на ломаном кастильском. — Кто он такой?

— Королевский толмач из эскадры адмирала Колумба. Он пришел ко мне через два дня после того, как они встали на якорь в Кадисе.

Руки виконтессы заметно дрогнули, и книга чуть не шлепнулась на землю, но Ингрид собралась с силами и пригласила незнакомца сесть рядом.

— Расскажите подробней, — попросила она.

Человек по имени Тагасете повиновался и, робея от высокого титула прекрасной иностранки, сказал:

— Сеньор де Торрес сообщил мне, что во время своего путешествия в Сипанго завел дружбу с юнгой по имени Сьенфуэгос, к которому вы, по всей видимости, питаете интерес.

— Что с ним случилось? — дрогнувшим голосом поинтересовалась Ингрид Грасс. — Что-нибудь серьезное?

— Нет, насколько я знаю, но по словам сеньора де Торреса, вместе с другими членами команды флагманского корабля он остался в поселении, названном форт Рождества, которое его превосходительство адмирал основал на другом краю океана.

41