Сьенфуэгос - Страница 56

— Просыпайся, Бени! — велел Стружка. — Найди Гуанче и ждите меня на кладбище через полчаса.

— Зачем? — прорычал оружейник хриплым со сна голосом. — Какого черта?

— Сейчас не время для вопросов, поторопись! Это очень важно, — он уже направился к выходу, но на пороге обернулся и добавил: — И постарайтесь, чтобы вас никто не видел.

С этими словами старик исчез, как будто растворился в воздухе, а толедцу стоило немалых усилий снова не улечься на столе и не заснуть сладким сном. В конце концов он все же заставил себя подняться и направился в хижину Синалинги, где нашел Сьенфуэгоса и попросил сопровождать его на встречу с плотником.

— Зачем? — задал пастух все тот же вопрос.

— Понятия не имею, но если Стружка говорит, что это важно — значит, так оно и есть.

Несколько минут спустя они встретились со старым плотником на скрытом от людских глаз кладбище, где покоились Сальватьерра, Симон Агирре и Гавилан, а потом незаметно двинулись на северо-восток.

В какой-то момент им пришлось спрятаться в зарослях, чтобы пропустить дюжину вооруженных туземцев, направляющихся в селение Гуакарани. Затем они свернули на тропинку, петляющую между скал, которая привела их в маленькую закрытую бухточку, почти лагуну, с очень чистой водой.

Старик резко свистнул.

Вскоре ветви ближайших кустов всколыхнулись, открыв вход в пещеру, находящуюся почти у самой кромки моря, и оттуда высунулась лохматая голова Немого Кико, губы которого тут же растянулись в идиотской улыбке.

Они вошли, внутрь, и немой снова закрыл вход в пещеру ветками. Когда глаза привыкли к темноте после яркого дневного света, канарец не смог сдержать короткого возгласа:

— Черт! Это еще что?

Кандидо Рыжий, один из конопатчиков «Галантной Марии», помешивал что-то в котле над костром; от варева исходил кислый запах, от которого тут же защипало в носу. Кандидо поднял голову и насмешливо посмотрел на гостей:

— А ты что, сам не видишь? Корабль.

Это и в самом деле был корабль — около восьми метров длиной, он заполнил почти всю пещеру, и, хотя, безусловно, был весьма грубо сколочен из подручных средств, но все же выглядел крепким и надежным, с толстыми бортами из широких досок, пропитанных дегтем и рыбьим жиром.

— Вот это да! — воскликнул толедец, обходя вокруг корабля и придирчиво осматривая каждую деталь. Теперь понимаю, почему я никогда не видел вас в форте. И давно вы его строите?

— Почти два месяца, — ответил старик Стружка. — Вообще-то это детище Лукаса, он прятал его здесь. Собирался сбежать, прихватив с собой ту шлюшку, а когда его повесили, нам показалось неплохой идеей закончить работу. — Он немного помолчал и добавил: — Пять-шесть человек вполне смогут добраться до Испании на корабле вроде этого.

— Испания слишком далеко.

— Зато Каноабо слишком близко.

Оружейник пристально посмотрел на троих моряков, которые, казалось, ждали его одобрения, и спросил:

— Но почему именно мы?

— Ты — потому что мой друг и сможешь помочь с материалами, которых нам не хватает. А этот — потому что он силен, умеет работать и не станет бунтовать, — улыбнулся Стружка. — К тому же, если исключить людей Кошака, выбирать особо не из кого.

— Ну что ж, понимаю, — согласился мастер Бенито. — Вот только никто из нас не умеет управлять кораблем. Нам нужен капитан.

— У нас есть три возможных кандидата. Только мы не слишком им доверяем, а потому предпочитаем просто поставить перед фактом, когда им не останется другого выбора: либо выйти с нами в море, либо умереть.

— Так значит, ты тоже считаешь, что для нас все кончено?

— Только такой слепец, как Кошак, может этого не видеть. Это лишь вопрос времени.

— И сколько у нас времени?

Кандидо Рыжий на мгновение оторвался от работы и повернулся к задавшему вопрос Сьенфуэгосу.

— Тебе лучше знать, Гуанче. У тебя с ними полное взаимопонимание, а Синалинга от тебя без ума, — он помолчал. — Если хочешь, мы возьмем ее с собой, но нужно запастись едой в дорогу. Путь будет долгим.

— Она ждет ребенка, — признался Сьенфуэгос.

— Мы это заметили, но это будет не первый младенец, который родится в море, — пристально посмотрел ему в глаза корабел. — Ты в самом деле не знаешь, когда они собираются напасть?

— Я не знаю, собираются ли они вообще нападать. Наши бомбарды и аркебузы ввергают их в трепет, и мне порой кажется, что они хотят лишь напугать нас, чтобы заставить уйти. Они знают, что открытая борьба будет стоить им слишком многих жизней, да и вообще они мирные люди.

— И Каноабо тоже?

— Трудно сказать. Возможно, Гуакарани использует его, чтобы разыграть перед нами комедию, или же попросту тянет время, чтобы не сделать неверных шагов, — пожал плечами Сьенфуэгос. — В конце концов, как я могу знать, что у него в голове? Порой мне даже трудно понять, о чем думает Синалинга.

— Как бы то ни было, — решил подвести итог Стружка, — сейчас нам лучше вернуться домой. — С этими словами он повернулся к толедцу. — Так ты плывешь с нами?

На миг тот задумался, но потом кивнул и равнодушно пожал плечами.

— Дома меня никто не ждет, но я все же поплыву.

Следующий вопрос был адресован Сьенфуэгосу:

— А ты что скажешь?

— Если дашь слово доставить меня в Севилью, то я подумаю.

— В Севилью? Какая на хрен Севилья? — вмешался грубый конопатчик. — При чем тут Севилья, мать твою? Мы поплывем туда, куда ветер дует, хватит и того, что мы берем вас с собой. Не жирно ли будет? — с этими словами он в ярости повернулся к Стружке. — Я предупреждал, что этот дерьмовый гуанче доставит нам хлопот.